Родословные [СИ] - Григорий Ярцев

Гавриил уже хорошо уяснил то, что Виктор постоянно держит все под своим контролем. Казалось, нет на Земле чего-то, что могло бы происходить без его ведома. Потому он сразу понял, почему Лидия начала свою историю именно с Виктора.

Виктор весьма искусный манипулятор, рассказывала Лидия, он, как и остальные хранители стоит у истоков становления человечества и за все это время в совершенстве научился управлять людьми. Он, как профессиональный кукловод, прекрасно знает за какие веревочки нужно тянуть своих марионеток, чтобы те показали поистине достойный спектакль. Так, в случае Лидии, главной мотивацией служило обещание Виктора освободить ее от службы, но двигало Лидию не само обещание, а то, что к нему прилагалось – некий экстракт, позволяющий людям, чья кровь сохранила ген Бессмертного достаточно сильно, омолаживаться и продлевать жизнь на десятки лет. По словам Лидии, экстракт – лишь название без наименования, в действительности это самая обыкновенная кровь древнего и крайне опасного хищника – смилодона, по вкусу сильно напоминающая перцовку. Смилодоны являлись крайне живучими существами, настолько, что им удалось пережить крушение ИССИ и катаклизм планетарного масштаба. Их кровь содержала в себе особый фермент, обладающий уникальным свойством восстановления клеток и регенерации тканей, что в свою очередь объясняло их живучесть и выносливость. Лидия не была полностью уверена в обещании Виктора, хотя, как и остальные его приближенные, всецело и безоговорочно ему доверяла. Ее смущало то, что последние запасы крови смилодонов закончились столетия назад, а Бессмертные очень давно искоренили вид смилодонов, поскольку те представляли для них серьезную угрозу. Даже поодиночке эти древние хищники были крайне опасными, а учитывая то, что охотились и существовали они стаями, то шансов на победу даже у самого опытного Бессмертного было не так много. Однако ни одна физическая сила не способна противостоять технологиям. Именно благодаря технологическому превосходству, в частности военному, Бессмертным удалось, хоть и не без потерь, но стереть вид этих хищников с лица планеты, позже получившей название Земля.

Некоторые потери со стороны Бессмертных, в определенной степени, оказались даже полезными. Так было открыто свойство крови смилодонов. Животворящее для человека и, в тоже самое время, губительное для Бессмертного. Разъяренный хищник, впиваясь своими клыками в жертву, неосознанно заражал ее кровь своими ферментами. Они равносильно сильнодействующему яду разжижали густую, как клей, кровь Бессмертно и ослабляли их. Вызывали воспаление головного мозга и спустя какое-то время организм, неспособный совладать с вирусом погибал. Болезнь была скоротечной и прогрессировала крайне быстро, своими симптомами напоминая собачье бешенство. Зараженный организм жертвы быстро ослабевал, позволяя рассвирепевшему смилодону, в порыве ярости, разрывать его на части. Ни один известный вид прежде не представлял подобной угрозы и именно по этой причине был быстро и тщательно истреблен под личным контролем Виктора.

История о древних хищниках немного удивила Гавриила. До этих самых пор он бесповоротно убедил себя в том, что Бессмертный неуязвим и на то были причины; то, как Мстислав на пару с Верой и Надеждой с легкостью расправились с серафимами, история Клима, но сейчас, даже будучи уверенным в том, что смилодонов больше не существует, Гавриил несколько расстроился.

– Почему не взять кровь Виктора? Она ведь замедляет старение, – он задал вопрос, задавать который совершенно не хотел. Сейчас его больше интересовало то, возможны ли в будущем, или существуют ли ныне существа, способные противостоять Бессмертному, но не спросил. Видимо, не хотел казаться испуганным.

– Все верно, – охотно подтвердила Лидия, одобрив смекалку Гавриила, – замедляет. Как, по-твоему, я прожила почти шестьсот лет? – Все с той же, излучающей доброту, улыбкой спросила Лидия, – Кровь Бессмертного, тем более такого сильного как Виктор, способна не только продлить мне жизнь, Гавриил, но и избавить от любой болезни. Отчасти именно по этому Виктору с такой легкостью удается управлять самыми властными людьми – у него есть возможность влиять на самый недооцененный и одновременно бесценный человеческий ресурс – время.

Мудрый взгляд и изборожденное старческими морщинами лицо Лидии вдруг охватила грусть, она опустила глаза и с искренней тоской в голосе добавила: – Однако, даже его кровь не способна повернуть время вспять и вернуть мне мои лучшие годы, мою молодость и красоту. Лидия вдруг вскочила и, развеяв руки, сделала несколько изящных танцевальных оборотов, ее просторная распустившаяся по воздуху туника на секунду стало похожа на бальное платье, видимо когда-то Лидия прекрасно танцевала, и за все время ее движения не лишились той грации.

– А знаешь почему? – неестественно ободрившись, горящими глазами поинтересовался Гавриил. И уже захлестнутые волной любопытства ярко-голубые глаза Лидии сию секунду подтолкнули Гавриила к ответу: – Потому, что времени не-е-ет! – плавно разводя руками в воздухе, он растянуто повторил: – Его не существуе-е-ет! – многозначно и со всей важностью протянув букву "е" ответил Гавриил. Ему казалось, что этот весьма спорный ответ несколько вознесет его в глазах Лидии, но она лишь неподдельно добро улыбаясь, смотрела на него, как на умалишенного, еще не отошедшего от действия введенного ему препарата. В какой-то момент улыбка на лице Лидии сменилась грустью и, замолчав, она погрузилась в собственные мысли. Ее явно что-то тревожило, не давало покоя. Гавриил чувствовал как Лидия, сгорала от желания поделиться своими опасениями, но что-то останавливало ее и тогда, он заботливо взял ее за руки, кивнув, дал понять, что готов ее выслушать. И уже в следующий миг Лидия излила на него свои переживания точно взорвавшийся вулкан, выбросивший на земную поверхность раскаленные обломки. Неудивительно, за шестьсот-то лет.

Седоволосая старушка хранила в себе на удивление много всего; столько страхов, переживаний, хотя всегда выглядела и держалась крайне уверенно и спокойно, даже как-то умиротворенно. Больше всего ее тревожило обещание Виктора – возможность прожить самую обыкновенную человеческую жизнь, которую Лидия отчаянно жаждала на протяжении долгого времени. Влюбиться, создать семью, вырастить детей, состариться и умереть вместе с любимым человеком. Эти обыкновенные желания поразили Гавриила больше всего и никак не укладывались у него в голове. Лидия владела знаниями, возможностями, скрытыми от смертных и в тоже время, отчаянно желала этой самой обыкновенной смертной жизни. Гавриил искренне хотел понять и разобраться, почему она так стремится обменять все, что имеет сейчас на жизнь обыкновенного человека. Ведь если Гавриилу удастся прожить хотя бы приблизительно столько, сколько уже прожила Лидия, он вполне может столкнуться с подобной ситуацией и хотел заранее подготовить себя к подобному исходу, или наоборот, постараться избежать его, поскольку ему до жути нравилось то, частью чего он становится. Ему нравилась назревающая в нем сила, он не мог насытиться своими новыми возможностями, пусть и еще не до конца раскрытыми, нравилось чувство некоей безнаказанности. Но более всего он лелеял мысль о том, что сейчас, он получил доступ к чему-то сокровенному, уникальному, недоступному большинству и не уже важно, что вскоре он мог умереть и лишиться всего этого – за последние несколько дней он почувствовал и пережил столько, сколько не смог бы за сотни обыкновенных жизней.

Итак, по мнению Лидии, Виктор никак не мог располагать кровью смилодона. Поскольку те давно канули в лету, а иных вариантов того, каким образом он собирался сделать Лидию вновь молодой, она не видела, хотя была крайне проницательной и весьма мудрой женщиной и за время, проведенное с Виктором, поняла, как он действует, как мыслит. Более того, Виктор никогда не подводил ее ни кого-либо еще, был верен своему слову и всегда выполнял обещания. Наверняка Лидия где-то в глубине осознавала, что все ее догадки и характеристики верны не до конца, ведь прочитать Виктора крайне не просто, а предугадать его действия весьма и весьма затруднительно.

Гавриил был хорошим слушателем, но все же в людях разбирался крайне плохо, но теперь, по умиротворенному и лишенному всякой тревоги выражению лица Лидии, понял – ей стало легче. Она точно не искала сочувствия или совета, ей, очевидно, нужно было выговориться кому-то, выплеснуть из себя все переживания, а учитывая окружающую ее компанию из Виктора, Мстислава, Веры, Надежды и безмолвного Клима, выбор был не сильно велик. Тем не менее, разговор пошел на пользу не только Лидии. Совершенно случайным образом Гавриил осознал, как после окончания беседы он вдруг вновь почувствовал прилив сил и некий всплеск бодрости. Это вряд ли было как-то связано, скорее действие препарата пущенного по венам Гавриила окончательно закончилось. Резко вскочив с того, что служило ему своего рода кроватью, Гавриил встряхнул головой и сейчас чувствовал себя совершенно иначе. Точно только родился. Он не понимал этого чувства, не мог точно охарактеризовать его, но оно его несказанно радовало, да так, что с лица не сходила глуповатая улыбка, и сверкали клыки. Лидия подхватила настроение Гавриила и решила воспользоваться бодростью его духа, чтобы рассказать о предстоящей ночи. Гавриил несколько удивился, поскольку считал, что сейчас утро. Его ошибка не удивительна, ведь в ослепительно белой комнате не было окон, а где находилась дверь и как ее отпереть, Гавриил и вовсе не подозревал. Вдобавок ко всему он никогда не носил часов.